А дальше взял я себя в руки и стал анализировать. Образы, которые у меня чреслополыхане вызвали из мультика. Не факт, что они будут соответствовать реальности, как прочие. Круги по воде, пущенные мной, никто не отменял. Более того, если я, например, узнаю, что та же Люська или Джувия выходят замуж — я не буду вмешиваться. Просто узнаю, не под угрозой или принуждением. Остальное я… наверное, не имею права делать. Если я буду носорогом лезть в канон ради своего писюна, то каждая, каждая слеза или капля крови от моего действия или бездействия станет моей виной.
Я, как есть сейчас, наверное, это переживу. Просто стану тем, кто мне безоговорочно не нравится и… Да просто не нравится и не хочу, черт возьми! Все, решил я, жду канона, а там посмотрим, как будет.
Ну и направился, в несколько сложных чувствах, в гильдию. Где две подлые диверсантки таки растрепали про мою днюху и устроили тематический “бухай!”
Но ловкий я через пару часов сабантуя ограбил Вакаба на его табачок, прихватил немного орехового ликера и рома и свалил в английском стиле. Не люблю свою днюху.
Да и развалился в прохладном пруду, под сенью поганой раскидистой сакуры, которую я непременно переделаю в клюкву. Попивал, покуривал, понимая, что рановато, но раз в годик можно, ну и приводил мозги в порядок.
И вот, доносит до меня ледяной голем-прислужник, что в дверь долбятся. Благо, когда дома, я их довольно неплохо “чувствую”, вплоть до визуальных картинок.
Ну открыл я дверь големом и узрел, как две раскрасневшиеся девицы, деловито почесали ко мне. Сначала големом, потом своими глазами. Ну и на мой вопросительный взгляд не почти, а натуральным хором выдали:
— Мы готовы растопить твоё ледяное сердце! Выбирай одну из нас! — озвучили охренительное предложение леди Скарлетт и леди Штраусс.
Ну и моя реакция была выдержанной, по-мужски краткой и всеобъемлющей. А заключалась она в ёмкой и естественной фразе:
— Эта… чегось?
22. Продрогшая популярность
На мой чёткий, по-мужски конкретный и всеобъемлющий вопрос последовал дословно повторяющий первую фразу ответ. И тут я призадумался, в том смысле, что ладно Эльза — при всех прочих равных, эвфемизм с “ледяным сердцем” в её стиле. Но “плохая девочка Мира”, изрекающая пафосно-романтическую речь, пусть даже и тепленькая? Ну вот совсем не сходятся концы с концами, так что надо разбираться.
Да и с самими охотницами до “комиссарского тела”, надо окончательно выяснить все непонятки, решил я. Сегодня поговорю, попробую вправить мозг, для чего они нужны вменяемые. Ну а дальше посмотрим: ссориться я с ними не хочу, да и если им реально без секса, причем вот непременно со мной, жизнь не мила — так и я не дурак, отказываться от более чем симпатичных девочек. Вопрос в разумности их поступков, осознанности и понимании всех последствий принятого решения, заключил я и приступил к сотворению композиции: Штурм ледяной цитадели невинности, переговоры между доблестными и непреклонными защитниками и подлыми, бесчестными и коварными агрессорами.
А именно, вода бассейна покрылась льдом, из которого, около берега вылезли самые что ни на есть ледяные тентакли, обвившие девчонок и слегка их приподнявшие, двигая по воздуху ко мне. За интимные части, конечно, не теребили, но по попкам-бедрам-сиськам офигевших девчонок поелозили в процессе “захвата”.
Тут была возможность “силового” ответа, но меня и этот вариант устраивал. Девчонки были несколько пьяны, а мне для нормального диалога нужно было вывести их на вменяемый уровень. А уж какого типа гормоны и реакции их “протрезвят” — дело не слишком важное.
Впрочем, зрелище было для “Ледяной цитадели невинности” скорбное: на появления и первые касания тентаклей ледяных девчонки встопорщились, подергались и попищали всячески. А вот отследив их источник несколько расслабились и покраснели. Мира чуть-чуть, Эльза в соответствии с фамилией, так что мдя.
Ну да ладно, решил я, размещая девчонок в ледяных креслах, плавающих на льдинах поближе ко мне.
— Чтоб не кричать, — с невинной мордой лица просветил я вытаращившихся на меня девчонок. — Итак, Мира, Эльза, если я правильно понял ваши слова, — начал я дымя трубочкой, — вы пришли ко мне, дабы я вот непременно и прямо сейчас сказал, которая из вас станет моей девушкой? — озвучил я картину, на которую последовали кивки, впрочем, и Мира начала “алеть”. — Видимо, вы меня прослушали, когда я в прошлый раз беседовал с вами. Никакая. Мы друзья, вы мне небезразличны, но между нами может быть только секс, по взаимному согласию и к взаимному удовольствию. Ну и дружба, которая есть и так, — озвучил свою позицию я.
— Мы знаем, что твоё сердце покрыто льдом… — начала Эльза под кивки(!) Миры.
— Так, ну-ка расскажите мне, что это за “ледяное сердце”, “сердце покрытое льдом” и прочее, — прервал я требовательно. — Это уже не красивость какая, так что рассказывайте, что за фигня?
Ну а по мере рассказа девчонок я не знал, то ли мне утопиться, потому что дебил, то ли гриба одного престарелого утопить. Итак, я обращаюсь к гильдмастеру с просьбой передать двенадцатилетним девчонкам, что их флирт в мой адрес бессмысленен, мне рано и физиологически, и в рамках развития как мага. Несколько, как я уже сам себе признавался, трусливый подход, но оправданный возрастом тела и моим слабым знанием подростково-женской психологии.
И ентот старый гриб, берет и рассказывает девчонкам сказку в стиле Снежной королевы. Что вот, мол, у Грея сердце — кусок льда(!) но растопить его можно будет искренней любовью девы… Ну в общем, бред и дичь, которая, что самое жуткое, в рамках магического мира МОГЛА быть. Вдобавок, молодые девчонки, романтический бред и прочее. Соответственно, мои разговоры и поведение они воспринимали не как взвешенную реакцию друга, а как следствие “замороженного сердца”, которое они растопят.
При этом, Макаров, скорее всего, искренне уверен, сморчок сушеный, что действовал в МОИХ интересах, застолбил мне подружек, старый хмырь. Блин, отомстить-то отомщу, быстро решил я, но не жутко. Так, чтоб маленьких гильдмастеров пугали лет через сто до мокрых штанишек, а не вымораживая страны и народы.
Ну да ладно, а делать-то что? Ну, по здравому размышлению, честно и откровенно говорить, как со взрослыми девицами, решил я. Ну а дальше пусть сами решают.
— Мороженку будете? — спросил я после жуткого рассказа, а после кивков передал вкусняшку. — В общем, смотрите, Мастер вам сказал правду, но с определенной точки зрения, как сказку или легенду какую. То что вы считали ледяным сердцем — следствие развития и формирования мага льда. Я живой и теплый, сердце тоже, просто как парень созрел несколько позже ровесников, ну и в эмоциях определенного толка довольно холоден. Это не проклятье или еще что такое, склад личности, сформированный магией и мировоззрением, которое меня устраивает. Растапливать и лечить тут не надо.
— Ну, я в принципе догадывалась, что что-то тут не так, — задумчиво произнесла Мира. — Да и мы, выходит, хороши, — самокритично, но как по мне, зря заявила она. — Только, Грей, я тебя люблю, — покраснела она. — И эта…
— Я тебя люблю, Грей, — аж засветилась инфракрасным Эльза. — И хочу быть с тобой! И… оденься? — робко пропищала она напоследок, на что и Мира слегка кивнула.
— Да щаззз! — искренне возмутился я. — Я у себя дома, в прудике, отдыхаю! А учитывая ваши слова, — ехидно припечатал я девчонок, — это вообще лишнее, кто-то вот тут любить меня со страшной силой хочет. В общем, отстаньте, не оденусь, — заключил разумный я, затянулся и продолжил. — Дальше, насчет любви. Девчонки, вы уж простите, но даже если вы ко мне что и чувствуете — так это влюбленность, судя по всему. У вас просто не было вокруг парней подходящего возраста и прочее. Я замечательный тип, однако, на мне свет клином не сошелся. Ну и, наконец, давайте думать, что нам делать. Во-первых, я не буду никого из вас “выбирать”, - начал я. — Мне это не нужно, вот просто совсем. Вы мои добрые друзья, выбирать одну, чтобы ущемить другую — бред. Во-вторых, вы чертовски красивы, я как нормальный, а не с “ледяным сердцем” парень, совершенно не против заняться с вами сексом. С каждой из вас, — подчеркнул я. — Но это будет не любовь, а взаимное удовольствие между друзьями. Если вам это нужно — то я озвучу условия, на которых это возможно, — с видом принцессы, которой домогаются грузчики, выдал я. — Ну а нет, так нет. Ваша дружба мне ценнее, — припечатал я.