Какие же они мерзкие, противные и бесючие, посетовал я. Небось, этот тоже козёл, решил я, наблюдая за выбирающимися из ступы. Хотя, выбравшийся из ступы дед, больше напоминал козлищу — лютой, вполне козлиной, но реально лютой бородой. А в остальном — длинная, ниже колен, подпоясанная рубаха, фиолетовая накидка с пелериной, высокие сапоги. Что забавно — низ рубахи и плаща был художественно изодран, то ли “стиль”, то ли дефицит военизированного бюджета.

А в смысле морды — распущенные седые патлы до плеч, усики в придачу к лютой, козлищенской бородке. Довольно пригляден внешне, невзирая на возраст, причем явно пошел больше в Мавис — увидев этого типа, я в их родстве не сомневался.

Ну и в магии он чувствовался как богоравный, лет восемьдесят не бухавший, а качавшийся. Как-то страшновато даже, хотя в моем круге — фигня, решил я.

А вот с его спутницей, мне пришлось несколько прифигеть, нагрузить Архив, выясняя, как и куда её лупить, ну даже несколько вкатить яйцы(!). Итак, девица лет семнадцати-восемнадцати, зеленоволосая и зеленоглазая. Из одежды на ней был распахнутый лёгкий халатик, с фиолетовой опушкой по воротнику и полам, черный ошейник, к которому на цепочке крепился лиф, не столько скрывающий, сколько поддерживающий сисяндры четвертого калибра. Труселя, столь открытые, что разве что помеха справить малую нужду, нежели что-то прикрывающие, ну и открытые сандалии на ремешках. Хреновая одежда и мне не нравится, веско заключил я. Или сразу раздевайся, что я пойму или одобрю, или доспех какой, защитный. А так — только материю переводить.

Вот только на ощущения эфира этой девицы у меня самым натуральным образом пытались выкатиться яйцы. Не крышесносительно, как с Джувией, а очень похоже в ощущениях на Люську. Да и было в них нечто общее внешне, тонкая талия, форма ног… и флёр звездных духов.

А вот Архив выдавал магию манипуляции размерами, прекрасно прокачанную, да и источник у девчонки был Эс-ранговый, хотя явно отставал от моего. Притом, замеры и данные показывали, что физически она себя чуть ли не ослабляет, не давая эфиру укрепить плоть и улучшить реакцию. Ну, бывает, может тараканы какие, решил я. В остальном — фигня, у неё тело уязвимо, собственно, уменьшит она например меня или увеличится сама — от ледяных игл в мозг не спасет, тут вопрос — в каком гробу будут хоронить, успокоился окончательно я. Да и мой подросший контроль позволяет угрожать так, что получится диалог, если что, прикинул я.

— Император, — поклонился проекции Зерефа Август, Брандиш же молча сделала книксен, что учитывая её наряд, было скорее насмешкой эротического толка. — Она здесь? — полюбопытствовал Август, на что Зереф кивнул на руку, приобнимающую Первую.

После чего, дед, слова плохого не говоря, сел скрестив ноги, где стоял, да и отделился мысленной проекцией. Нужно отметить, в ней он выглядел гораздо моложе: паренек, дюжины лет максимум, чем меня немало удивил.

Впрочем, тараканы у всех свои, подумал я, провожая взглядом удаляющееся семейство. Наморозил себе трон и уселся на него, контролируя тело Августа глазами, а стоявшую несколько в стороне Брандиш — Архивом.

— Кхм, — кхмыкнула девица, а когда я уставил очи на неё, продолжила. — А даме стул не предложите? — осведомилась она.

Ну, мне же удобнее, мысленно потер руки я, создавая ледяную трехногую табуретку рядом с девицей, причем не только её. Последняя, сравнив мой шикарный трон и свое жалкое седалище, фыркнула, но на табуретке уселась, пытаясь продемонстрировать, что у неё есть что-то интересное между ног. Впрочем, моя беспристрастность давно от неё отвернулась и взирала на тело Августа.

— Брандиш Мю, щит спригган, — выдала она, на что я кивнул. — А вы? — с некоторым раздражением вопросила девица спустя минуту.

— Грей Фуллбастер Отмороженный, старший волшебник гильдии Хвост Феи, — представился я.

— Грей, скажите, вы знаете некую Хартфилию? — еще через минуту выдала начинающая раздражаться дамочка.

— Некоей — не знаю, — равнодушно ответил я, внутренне недоумевая, нахрена этой девице Люська. — А вот если вы о члене нашей гильдии, то прежде чем заявлять об интересе, потрудитесь обозначить его причину, — выдал я.

— Наши матери были близки, мне бы хотелось с ней познакомиться, — выдала девчонка, ну а я, увидев в Архиве оценку её слов, подготовился и повернулся к Брандиш.

— Брандиш, вы знаете, — поэтически начал я. — Лёд — удивительное состояние вещества. Вот, взгляните, хороший стальной кинжал, взгляните, — протянул я ножик девице, которая недоуменно повертела его в руке и вернула. — Во-о-от, прекрасный кинжал. А теперь смотрите, что сделает с ним нить из льда, — с этими словами я провел по нити кинжалом, от чего у него отвалилось лезвие. — Прекрасно, правда? И это лед. И даже если её уменьшить — она также прекрасно будет резать, а ведь её еще нужно увидеть, что не просто. Сидите и не дергайтесь, Брандиш, мне бы не хотелось, чтобы вы погибли, причем по глупости. И да, этих нитей вокруг нас — множество, они подвластны мне и уменьшение или увеличение чего бы то ни было — никак не предотвратит ваше расчленение, если я того пожелаю.

— Что вы хотите? Нам обещал неприкосновенность император! — явно взволновалась девица.

— Да мне как-то на него плевать, — оповестил я.

— Как плевать? — выпучила Брандиш очи.

— Слюной, — доходчиво ответил я. — Я пообещал безопасность и то, что я не нападу первым одному, — для наглядности я продемонстрировал один перст, — магу. А вас прибыло двое, причем вы проявляете интерес к моей подопечной. И врете, что вселяет в меня законное опасение. Так что, либо рассказывайте, в чем дело, или я вас, — зевнул я, — зарежу.

Девчонка повыделывалась, но после того, как пара нитей аккуратно отсекли часть меха с опушки, раскололась. Итак, дикая баба, которая Лейла Хартфилия, которая Люськина маман, выдала брандишной мамульке ключ Водолея. И та, очевидно, на радостях, со своей дочуркой предалась разгульным путешествиям, каждый день протирая ключик. После этого, данная дамочка, Грамми, прихватив свою дочурку, летит как в попу ужаленная в Фиор, из какого-то забугорья. Оставляет дочурку в гостинице, направляясь к Хартфилиям, а через пару дней мелкая Брандиш узнает, что мамашу её нашли мертвой недалеко от города.

Далее идет скомканный рассказ, как карапузина добралась до Арболеса, стала крутой и толстой, ну и узнала, что ключ Водолея, который был у ейной маман, у новой Хартфилии. И теперь желает справедливости, смотря на меня пылающими очами.

— Давайте, дамочка, подумаем головой, а не попкой, невзирая на её симпатичность у вас, — начал я. — Ну Люси Хартфилия, в силу её возраста, в гибели вашей матушки стопроцентно не виновата, — начал я загибать пальцы. — Далее, предположим, Лейла дала ключ вашей маман, а потом взяла и прибила, чтобы отнять, — на что Брандиш закивала. — Бред, причем даже не потому, что дарить или давать на сохранение или попользоваться — об этом вы, очевидно, не подумали — а потом убивать — глупо. И такое бывает. Просто, если бы Лейла захотела убить вашу матушку — никто бы тела не нашел, тем более рядом с городком, где вы были. Следовательно, есть несколько вариантов, без кровавых злодейств Хартфилии. Простейший — ключ убийца продал, а Лейла купила, причем не факт, что у убийцы, а не через третьи руки. Посложнее — ключ ваша матушка отдала Лейле, а убита была вообще посторонним преступником.

— Это… — задумалась девчонка, вдруг начав ронять слезки, — возможно. Не знаю…

— Так, Брандиш, — решил я расставить палки после “ы”. — Люси — небезразличный мне человек, и прежде чем звать её разбираться в тайнах ваших матерей, мне нужна четкая уверенность, что вы не причините ей вреда. Ложь я узнаю, а историю Водолея, как мне кажется, лучше расскажет сама Водолей. Вроде бы, переформатирования духа не было, как и потерь памяти у нового призывателя. Ну а если вы не усмирите свои мстительные порывы — я вас просто убью. Как ни печально, но ради безопасности близкого человека я это сделаю, — веско покивал я.